Был некий брат в общине Ватопедской,
Что послушанья ревностно все нёс,
Но не имел он, в сердце, веры детской,
Что изгоняет из души мороз.
С годами стал в обители монахом
И в сан диакона был рукоположён,
И даже в храме, стал экклезиархом,
Но мнил, что Богом - недооценён.
И в сердце гордом зрел безумный ропот,
Что наилучшей заслужил судьбы …
И все, пронзил, греховной страсти рокот,
Монаха, к Богу, страстные мольбы.
На послушанье, раз он задержался
И на трапезу сильно опоздал,
А брат трапезарь, злясь, не воздержался
И недовольно брата укорял.
Вспылил диакон, оскорблённый словом,
Позор не в силах далее терпеть
И весь пленённый, страсти гневной рёвом,
Вернулся в храм, душой перекипеть.
Узрев Пречистой Матери икону,
Он на неё излил души всю злость,
Но глас его, не был подобен стону,
Давно ведь сердце с злобою срослось:
«Сколь я Тебе, ещё служить здесь буду,
Где на меня все смотрят свысока,
И унижают, так, всегда и всюду,
Что не хотят и хлеба дать куска?!»
И в исступленье, нож вонзил в ланиту,
Пробив насквозь иконы Девы холст,
Как будто с Ней, давно вёл скрытно битву
И утолить, лишь так мог сердца злость.
И кровь из раны, брызнула ручьями,
Была ,как будто на щеке живой …
И разлилась, вмиг, бледность под очами,
Ножом пронзённой, Матери Благой.
Преступник пал, весь страхом поражённый,
Не в силах телом чуть пошевелить,
Душой и телом, дерзким, ослеплённый
И потерявший рассужденья нить.
О нём три года братия молила,
Чтоб Бог его безумие простил:
И Божья Мать его плоть исцелила,
И до конца он покаяньем жил.
А перед смертью Божья Мать явилась,
Его душе прощенье даровав.
Его рука навек лишь осудилась,
Вся, после смерти, почерневшей став.
Икону звали, с той поры, Закланной,
За вразумленье Матерних чудес,
Что и Своей, спасти готова раной,
Достойны стали, души, чтоб Небес.
Примечание:
Экклесиа́рх (экклезиарх)
- старший пономарь;
Ланита - щека.
* * *