В Москве, служанке, раз, блаженной,
Открыто было в тонком сне,
Что образ Преблагословенной,
В печной, запрятан, их трубе.
Но господа словам не вняли,
О том, рассказанному, ней
И занимались без печали,
Вновь суетой обычных дней.
А в новый день, лишь шёл хозяин,
Поутру, мимо их печи,
Как от трубы стремглав отпрянул,
Мня - выпадают кирпичи.
Но на шесток, большой лишь свёрток,
Вдруг неожиданно упал:
Холст двухметровый, без обвёрток,
Его "до смерти" испугал.
На нём был Лик Самой Пречистой,
С платком в руке изображён,
И весь был образ дивно чистый,
Лишь локоть Девы обожжён.
Знать долго образ был палимый,
Огня высоким языком,
Но весь остался невредимый,
С чуть повреждённым рукавом.
Находке долго удивлялись,
Как долго образ был в огне?!
И все сердцами умилялись,
Не почернел, как, в дымной тьме?!
Потом украсили святыню
И возносили ей мольбы,
Прияв, как Неба благостыню,
Среди обычной их судьбы.
Когда ж глава семейства умер,
То передали в сельский храм,
Остановив свой спор на думе,
Что всем полезней, образ, там.
Лик чудотворный был прославлен,
Твореньем многих там чудес
И был Покровом православным,
Являя милости Небес.
* * *