На берегах глухих, пустынных Унжи В густых лесах, дневной, где редок свет, В плену у дикой местности и стужи, Подвижник жил седых, преклонных лет. С Творцом Одним беседуя в безмолвье, Всей, искренней, стремился ввысь душой, Из сердца источая славословье, Молитвой частой пламенной святой. Однажды утром ранним, пред рассветом, Акафист Пресвятой он пел, когда, Его вдруг озарилась келья Светом, Не зрел, что старец в жизни никогда. Монах слегка смутился твёрдым духом И стал сильней молиться Пресвятой …, Но уловил он вскоре ясно слухом, Источник песнопенья неземной. Как будто пело всё над кельей небо, Ожили вдруг как будто небеса … И сладко пели так, и так волшебно, Как ангелов поют лишь голоса. И старец вышел с трепетом наружу И вдруг узрел икону в небесах, И преклонил пред ней святую душу, И лик свой со слезами на глазах. А ангелы чудесно пели Деве - Царице Неба, дивные хвалы И в стройном их торжественном напеве, Все чувства сразу делались светлы. И образ к келье медленно снижался, Сияя средь струящихся лучей И вскоре пред монахом оказался, Чуть выше слёзно-радостных очей. Тогда взял старец дивную икону, Мать Божию в слезах благодаря, Её, за милость к грешникам бездонну И за любовь Пречистую хваля. Всю жизнь монах пред образом молился, На месте основав том монастырь И ток чудес от образа струился, Преображая грешный этот мир. Мать Божия чад дважды защищала От крымских, нападающих татар И в вере многократно утверждала, Любви точа целительный нектар. Покров ниспосылала Свой веками, Многострадальной Галичской земле И подтверждала многими делами, Заботу Материнскую в судьбе.
* * *