Завоевать легко народы, Но трудно их пленить сердца И возрастить в них веры всходы В Триипостасного Творца. Не покоряет души сила: Их покоряет лишь любовь, Что им нетление открыла И душ блаженнейшую новь. В огне сгорела часть Казани И пеплом стало пол Кремля … И насмехались мусульмане, Христа Распятого хуля. Их христиане покорили, Твердя, что дал победу Бог … Но от огня лихой стихии, Их Бог, дома, сберечь не смог. И стала притчей во языцех, Христова вера в граде всём … И за татарскою столицей Язвили нехристи о том. Но Божья Мать явила милость, Для всех скорбящих Божьих чад: Отроковице часто снилась, Велев отрыть святыни клад. И указала клада место, Где образ был Её зарыт И что для всех теперь уместно, Чтоб образ был Её открыт. И часто девочке являлась, Пред нею образом паря … Но та сама идти боялась, О том лишь маме говоря. Но мать рассказам не внимая, Считала тешится дитя, О чуде свыше сочиняя, Его узреть скорей хотя. И в полдень раз, во сне девица, Вдруг оказалась средь двора, Хранила образ, чья землица И где сама она жила. Там, где их прежнее жилище, Волной, сожжённое, огня Вдруг превратилось в пепелище, Явился Девы лик, средь дня. Сверкая красными лучами, Как страшной огненной грозой, К ней обратился лик словами, Страша сверкающей красой: «Не откопаешь коль святыни, Ты в месте сказанном, Моей, Лишишься Божьей благостыни, До злых своих последних дней. А Я явлю Свою икону, Другому граду в сей стране И научу любви закону И будет радость им о Мне.» Очнувшись, девочка лежала, Боясь глаза свои открыть … А позже, к маме побежала, Скорее лик отрыть, просить. И так усердно умоляла, Что наконец вняла ей, та И пред властями с ней предстала, Им о виденьях говоря. Но власть мирская усомнилась, В словах девчушки небольшой, Так что и мать уж прослезилась, И уходила прочь с тоской. Архиепископу решились, Тогда они о всём сказать … Но лишь напрасно торопились: Не верил он про Божью Мать. И обе побрели до дома И места, та икона где: Никто не верил дщери в слово, Что спрятан лик у них в земле. На месте долго мать копала, Ей даже кто-то помогал … Но лик святой не отыскала И кто-то их уже ругал … Тогда взялась копать дочурка, Звала куда её душа: Была где раньше их печурка И песнь сверчка была слышна. Отрыв земли почти два локтя, Упёрлась в свёрток, вдруг, с доской: На ней уж ветхие лохмотья, Но лик сиял весь новизной. Как будто был написан только, Все краски ярки были так И невредим он был настолько, Что то, сочли за чуда знак. И трепет всех объял стоящих От лика Девы Пресвятой И в душах, радостью горящих, Дохнуло высшей чистотой. Весть город быстро облетела И повалил туда народ … Владыка их узнав суть дела, Собрал скорее крестный ход. Колоколов идя под звоном И под бренчание кадил, Остановились рядом с домом, Отрыт где лик Пречистой был. И в руки взял, архиепископ, У дщери, образ небольшой, Что был с иконы древней, список – Младенца с Девой Пресвятой. И о прощении молился, Простить неверие прося: Поверить, что не вразумился, В виденье чистого дитя. И воеводы слёзы лили, Прося Мать Божию простить: Что нераденьем согрешили, Не помогая лик отрыть. Всем миром Божью Мать воспели И в храм икону понесли, И все коснуться лишь хотели, Святого образа в пути. И в первый час свершилось чудо: Слепой три года как – прозрел: Хотя и видел сразу худо, Но разглядеть уж путь сумел. Второй прозрел в соборной церкви, Не видя раньше свет ни чуть И отошёл, по веры тверди, Осмыслив чуда свыше суть. И потекли большой рекою, От той иконы чудеса И за любовь народ молвою, Душевно славил Небеса. И возрастала в Руси вера, Чрез лики Девы Пресвятой: Так Божья Матерь восхотела, Русь сделать всю, страной святой.
* * *