Из глубины веков явился,
К нам образ Девы Пресвятой,
У императоров хранился,
Святой, как кладезь родовой.
На Русь пришёл из Византии,
С наследницей Палеолог,
В благословение Софии,
Нести супружеский, ей, долг.
Московский князь на ней жениться,
С большим расчётом пожелал:
Чтоб честью царской облачиться
И герб ему б принадлежал.
И этой родовой святыней,
Он дочь на брак благословил,
И так попал сей образ в Вильно,
Где и по смерти с ней пребыл.
Его поставили в том храме,
Елена, где погребена,
Как подобало царской славе,
Коль короля была жена.
И позже, много раз пытались,
Его цари назад вернуть,
Но с ним в Литве не расставались,
Ценя святыни этой суть.
И город захватив войсками,
Пречистой образ не нашли:
Под Кёнигсберг его забрали,
Вновь в униатский монастырь.
Все христиане образ чтили,
В какой бы ни был стороне:
Ведь Божью Матерь все любили,
На потерявшей мир земле.
Ни раз икона возвращалась,
В столицу скорбную Литвы
И часто вновь от войн спасалась,
Из перекрёстка стран вражды.
Но перед первой мировою,
Её в Москву всё ж увезли,
Всвязи с угрозой фронтовою,
Чтоб ни похитили враги.
Её там след и оборвался,
Пропав в Донском монастыре.
Лишь в списках образ тот остался,
По промыслительной судьбе.
* * *