На остров, Нил пришёл, Столобный, В уединенье строгом жить: Был остров в озере удобный, Сокрыто подвиги творить. Среди глухих лесов затерян, Средь молчаливых вод тиши, Не досягаемый для зверя, Он охранял покой души. Взял Нил с собой одну лишь ценность: Икону Девы Пресвятой, Зовущей в вечную нетленность, Монаха, трудною тропой. Но враг спасения восставил, Воров, монаха обокрасть И их до келии направил: Могли нежданно, чтоб напасть. А Нил, вне келии трудился, Готовясь к будущей зиме … И постоянно лишь молился, Не беспокоясь о себе. И там, они его схватили, Веля сокровища отдать И смертью лютою грозили, Посмеет коли, что скрывать. Но Нил спокойно им ответил: «Богатство в келии, в углу И так блестит, что угол светел … И трудно цену дать ему.» И воры в келию помчались, Надеясь злата раздобыть … Но тут же Светом ослеплялись, Едва успев в неё ступить. Наполнил келью Свет чудесно, Всё поглощающим Огнём И так Ему в ней было тесно, Что даже тень тонула в Нём. В углу, в сиянии, висела, Икона, в солнце, ярче дня … И на разбойников смотрела, Что слепли быстро от Огня. Была то старая икона, Которой Нил вверял мольбы: Его одна, вся ценность дома, Благая Спутница судьбы. Она сияла Божьим Светом, Что попалял любую тьму … И зренье меркло в Свете этом, Служило коли лишь греху. Так и разбойники все эти, Ослепли … и стонали в глас, Прося прощенье, словно дети, Чтоб их монах простил и спас. Но Нил ответил, что у Бога, Должны прощение просить, Была, что грешной их дорога И обещали б не грешить. И сокрушались со слезами, За всю, разбойники, их жизнь И Нила скорбно умоляли: «И ты монах за нас молись!» И наставлял монах их строго, На путь труда им перейти И никого вперёд не трогать, А кротко Крест Христов нести. Воздал хвалу, Нил, Приснодеве, Что распростёрла Свой Покров И утвердила грешных в вере … И умолял простить воров. Он пред иконой помолился И всех слепых перекрестил … И каждый вор, вдруг просветился И зряч душой и телом был. Икона Девы та поныне, Стоит у Ниловых мощей И нет ценнее той святыни, Как нет любви, Её, светлей.
* * *