В деревне Ассия на Кипре, В семье простого пастуха, В трудах крестьянских и молитве, Родился сын – любви дитя. Добросердечный, нравом тихий, К труду, с лет детских привыкал И быт крестьянский скорбноликий, От юных лет своих познал. К скорбям чужим душою чуткий, Как мог, старался всем помочь: Не тратя праздно ни минутки, Имея отдыхом лишь ночь. Душой открытой, простодушной, Он с детства Бога возлюбил И был всем друг великодушный, Что не жалел для ближних сил. Христа прияв благое Слово, Закона высшего любви, Его душа была готова, Ей посвятить труды свои. И как Давид, был духом кроткий, Как Авраам гостям служил. Был верен Богу, как пророки, И как они - Его любил. С благою спутницей молитвой, Он в добродетелях возрос И перед Богом жизнью чистой, Духовный плод Ему принёс. И получил от Бога нищий - Отец семьи, овец пастух, Духовный дар любви, превысший: Лечить любой людей недуг. И злые духи трепетали, Молитву слыша пастуха И злой душой не понимали, Как чудотворца жизнь тиха? А люди искренно любили, Простого Божьего раба И стать епископом просили, Чтоб мог «пасти» и их, любя. Стал Тримифунта он епископ И оставаясь пастухом, Помощник стал для многих быстрый, Питаясь лишь своим трудом. Пред ним поток реки раскрылся, Покорно дав пройти по дну, Когда помочь он торопился, Снять с осуждённого вину. Он исцелял всех бескорыстно И злато царское отверг, Уча всех жить бескомпромиссно, Ища духовный лишь успех. И подвигал царя на благость, Склоняя к правде и добру, Любить нести народу радость, А не насилия беду. И не стяжать стремиться злато, Что есть источник только зла: Не злато делает - всё свято, А добродетели дела. Ученика, не восхищаться, Просил, величием царя: Ведь им, ему не оправдаться, Дела нечестия творя. Пред Богом, царь и нищий, равны И царь – не праведней раба, Любовью коль дела не славны И зла полна его судьба. А в раз другой, просил и мысли, Гнать прочь о тлеющем добре: «Им, не взойти к Небесной Выси, Ни Церкви Божьей, ни тебе.» Сам Спиридон взял злато в руки, Лишь змея в злато превратив … Дав земледельцу для поруки, Вернёт, что, долг свой откупив. Приняв назад, он в сад вернулся, Обратно в змея обратил … А земледелец ужаснулся, Зря Спиридон, что сотворил. Всегда помочь готов был бедным, Святой, сред бедных находясь, И был суров к немилосердным, Что златом утверждали власть. Он не стяжал себе богатство И всем, что было доверял, И обличал тех за лукавство, Кто брать хотел, чего не клал. А раз в загон проникли воры И уж пошли с добычей прочь … Но Бог в незримые оковы, Их заточил … и мучил ночь. Так Бог сберёг запас весь скудный, Сам позаботившись о нём, За то, что выбрал путь он трудный, Служа Ему усердно днём. Пастух узрел их лишь наутро И долго, кротко поучал, Как жить чужим трудом преступно … Потом молитвой развязал. Являл святитель делом веру, А не игрой премудрых слов, Во всём он следовал примеру, Творцом прославленных отцов. Имел епископ упованье, Придя с другими на Собор, На Силы Духа воздаянье И побеждал, Той Силой спор. Он чудом Истину возвысил, В стихиях плинфу изъяснив: Умы от ереси очистил И Триединство утвердил. Была чиста его, так вера, Служили ангелы, что с ним, И вместо хора сладко пела, Их рать созвучьем неземным. Но он нисколько не гордился, Что Бог являл всем чрез него: Душой и телом лишь трудился, Во Имя Бога Своего. С жнецами в поле жал он ниву, Как Бог росой главу покрыл … И все дивились Свыше диву, Как Бог угодника любил. Бог подчинял ему стихии, По слову - мёртвых воскрешал И идол – честь Александрии, Его молитвой только пал. Но Бог даёт дары бесстрастным, Творят, что Божие добро … А не греху ещё подвластным, Ещё творящим в мире зло. Был Спиридон пастух чудесный, Любовью пасший Божьих чад И был епископ всем известный, В душе взрастивший райский сад. И ныне многим помогает, Являя часто чудеса, Любовь Христову источает И утверждает в ней сердца. Примечание: плинфа (от греч. - «плита») – кирпич.
* * *