Одна богатая особа, Была беспечна и юна, И хоть она боялась Бога, Была душа грехом больна. Красивый раб-домоправитель, Хозяйки похоть ублажал: Был госпожи своей сожитель И во грехе ей потакал. Но Бог несчастной христианке, Подал спасительную мысль: В её, коль будут мощи, замке, То вознесётся духом ввысь. Душа избавится от страсти, По благодатности мощей И грех лишится прежней власти, Над жертвой слабою своей. И как раба верней не знала, Чем Вонифатий – милый раб, То за мощами и послала … И заодно, чтоб грех ослаб. И раб невольно умилился, Её желание узнав И сам, быть чище, вдохновился, Открыв её высокий нрав. Он был, чувствительный душою И помогать другим любил, И с госпожой сведён судьбою, Знать не напрасно, Богом, был. И как, был сам не равнодушен, К своей красивой госпоже И был не просто ей услужлив, Её, заботясь о судьбе … То ей задал вопрос, вдруг, странный: «Что, коль в далёкой стороне, Я не найду мощей желанных И привезут меня к тебе? Коль за Христа умру замучен, За наши скверные грехи, С тобою, буду ль не разлучен, Во все оставшиеся дни?» Но госпожа лишь рассмеялась, В нём видя лишь раба греха, Душа чья, только опускалась … А не святого «жениха». Велела чистым быть, доколе, Ни привезёт он к ней мощей … А там, предаться Божьей воле: Даст Бог, грех будет всё слабей. И Вонифатий, взявши злато И в помощь множество рабов, Пошёл туда, где император, Всех истязал, кто был Христов. И всю дорогу он постился И во грехах, жизнь вспоминал И о себе Христу молился, Чтоб Бог в пути не оставлял. Приехав в Тарс - град Киликийский, Велел рабам всем отдохнуть, А сам на площадь, шагом быстрым, Пошёл на мучимых взглянуть. Там было множество народа, У коих прямо на глазах, В мученья всяческого рода, Ввергали всех, Христа бедняг. От состраданья сжалось сердце, У Вонифатия в груди. К страдавшим всем единоверцам, Оно исполнилось любви. И всполыхнула в сердце ревность, За их страданья за Христа … И показалась жизни бренность - Ничтожна, кратка и скверна. И он к страдающим сам вышел И раны их облобызал … «Велик Христос, - при всех воскликнул, - Терпеть, что муки, силы дал!» Судья, узрев в нём незнакомца, Что явно был издалека, Похожим видом на торговца, Велел представить наглеца. «Христианин, пришёл из Рима, - Ответил будущий святой, - Лишь это имя мной любимо, А Вонифатий – клик земной.» Судья предал жестоким мукам, Его за дерзостный ответ … Но укрепляем Божьим Духом, Страдалец бодр, как мук и нет. Он со Христом, как будто слился, Своей старательной мольбой … И Дух Святой в нём растворился, Дав претерпеть в беде любой. А весь народ, зря на жестокость, Безумных царских палачей, Познав всех идолов убогость, Христа прославил всех славней. И на судью летели камни За то, что смел Христа хулить И подвергал суровой казни, Пытаясь чад Его сгубить. И все на капище восстали, Отвергнув идолов-богов И их на землю повергали, От лжи избавившись оков. А утром, лишь всё поутихло, Судья страдальца вновь призвал И было всё покуда тихо, Котёл с смолой разогревал. Лютее смерть изобретая, В котёл с кипящею смолой, Его вверг, смерти предавая … Но Вонифатий, вновь живой. Зато смола чрез край струилась, Ничуть страдальцу не вредя … И вся вокруг воспламенилась, Стоящих слуг огнём губя. Судья безумно испугался, Как и ему б, вдруг ни сгореть! И так от страха растерялся, Что рад был зреть любую смерть. И усекли главу честную, Скорее, воинским мечом И все узрели чудо-струи: Кровь с белоснежным молоком. А часть народа прославляла, Вновь Всемогущего Христа. И веру твёрдо восприяла, Его ожившая душа. А Вонифатия искали, Уже давно его рабы: Они ведь и не ожидали, Таких превратностей судьбы. И лишь нашли его случайно, Его мук зрителя найдя И удивились чрезвычайно, Среди страдальцев обретя. И от стыда все содрогнулись, Что в нём лишь зрели блудника … И от улыбки встрепенулись, На миг ожившего лица. Потом повили пеленами И в путь отправились домой, И потрясённые делами, Всё обсуждали меж собой. А в это время ангел Божий, Во сне промолвил госпоже: «Встречай того, кто всех дороже, Он будет «ангелом» душе.» И Аглаида пробудилась, Его былая госпожа И рассуждала:» Что за милость?!», От страха Божьего дрожа. И вышла мученика встретить, За подвиг жертвенный почтить, Что ближе всех ей стал на свете, Кого теперь могла любить. И храм, мощам его построив, Сама от мира отреклась И так дожив, души в покое, Для вечной радости спаслась.
* * *