В одной семье росла девица: Лицом светлей, чем небеса, Проста, кротка, как голубица, Чиста душою, как роса. Её Отец – сенатор Рима, Богам всем эллинским служил, А мать, Христом была хранима А Он, её, лишь Богом был. Она и дочь Анастасию, Растила с верой во Христа: Любвеобильного Мессию, Что возлюбил мир до Креста. Дочь, добродетелям учила И подражать Христу в любви, Чтоб с ней пребыла Божья сила И добродетели цвели. И мудреца-христианина, Нашла наукам обучать … И стала дочь благочестива И мудрость стала проявлять. Но вдруг, без матери осталась, В расцвете юных, светлых лет … И вся душою устремлялась, Лишь исполнять Христа Завет. Но против воли замуж выдал, Поклонник идолов – отец. А муж её, был сам, как идол, Как похотливый сущий бес. И день и ночь она молилась, Любвеобильному Христу, Чтоб чистота не осквернилась, Принадлежа, лишь вся Ему. И чистой агница осталась И муж её не осквернил … И только больше укреплялась, От благодатных Духа сил. Ночами тайно выходила, Надев лишь нищенский наряд И христианам всем служила, В тюрьму за веру, кто был взят. Проведав то, муж разъярённый, Христову агницу избил … И как души совсем лишённый, Жену под стражу заключил. И уморить пытался гладом, Её богатства, чтоб иметь И мучил так, была что рада, Анастасия умереть. Но внял Христос её молитвам И муж на море утонул. Пришёл конец его ловитвам: Свободу пленнице вернул. Анастасия с большей силой, В темницах стала помогать И голубицей белокрылой, На подвиг слабых вдохновлять. Но вскоре царь всех предал казни, Призвав учителя её: Гордыней царь упорно жаждал, Сломить дух веры, хоть его. Но тщетно мнил Христа хулитель, Христову веру победить: Был, христианский, твёрд учитель И царь велел его казнить. Но казнь свершить в земле пустынной, Где б Хрисогона не нашли … И в тихой местности унылой, Главу честную отсекли. Но там, скрываясь жил пустынник, С пещерой рядом трёх девиц: В скалистой, ветренной ложбине, Где даже крик был редок птиц. Ему Христом было открыто, Что, то - страдалец за Христа … Тогда в камнях была плоть скрыта, Гонима вера их пока. Но через тридцать дней явился, Ему в виденье Хрисогон И молвил, верой, чтоб крепился И трёх девиц готовил он. «Вскорь будут взяты на мученья, В ближайших девять дней они И к ним, для духа укрепленья, Анастасию приведи.» И был тот сон Анастасии … И в место то, сама пришла И трёх девиц, в Христовой силе, Всё укрепляла до утра. О девах, вскоре так и сбылось И были мучимы они … Но сердце мукам веселилось … И были девы казнены. Анастасия же скитаясь, Стремясь гонимым всем помочь, Любой работы не гнушалась, Им помогая день и ночь. А все начальники боялись, Её высокий знатный род И взять за веру не решались, Из римских зная, что господ. Но императору решились, О ней, всё ж кратко доложить И в Рим её препроводили, Чтоб сам решил, как с нею быть. Но император о богатстве, Её всё больше вопрошал … Узнав, её, о в вере счастье, Жрецу верховному отдал. Жрец предложил ей сделать выбор, Богатства, между, красотой, Сулящей много плоти выгод И жутких мук презлой судьбой. Святая ж твёрдо отвечала: «Вся эта - тленна суета, Нет пользы в ней душе и мало, А муки – путь в покой Христа.» Тогда велел Анастасию, Богатой жизнью окружить, Напомнив роскоши стихию … И этим переубедить. Но вновь святая не прельстилась, На жизни тщетной, суету … А лишь три дня она постилась, Молясь усерднее Христу. А жрец к ней похотью взбесился, Девицу жаждя осквернить … И с тем, лишь только к ней явился, Вмиг стал от боли дико выть … И не спасли жреца все боги, Которым он всю жизнь служил … И ада в жуткие чертоги, Душою смрадною отбыл. И игемон вновь иллирийский, Анастасию осудил И разговор ведя витийский, Отдать богатства всё просил. Но слыша кроткую премудрость, Её в темницу заключил И проявляя духа скудость, Дней тридцать голодом морил. Но видя снова светлость лика, Решил сильней замуровать, Введя в тюрьму без света блика, Веля, есть, пить ей, не давать. И так, ещё томилась месяц И слёзы пила лишь она … Но сохранила лика свежесть, Христова верная раба. Тогда судил её с другими, В открытом море потопить: Кто были подлыми и злыми, И лишь умели зло творить. Но Божья сила сохранила, Чудесно их от смерти зла … И верить их Анастасия, Всех научила во Христа. То, игемон услышав, в гневе, Сто двадцать, всех, велел казнить, Что обратились ею к вере … Анастасию же - спалить. И меж столбов плоть распластали, На все четыре стороны И пламень буйный разжигали, Пока огонь ни скрыл черты. И от огня людей безумных, К Христу взошла её душа, Что шла к Нему, с лет, самых юных И в радость вечную вошла.
* * *