Искал духовную лишь радость, Антоний с самых юных лет, Душой всецело устремляясь, В жизнь воплотить Христов Завет. Средь суеты душа томилась И он один бывать, любил: Ведь ко Христу она стремилась, По мере детских, нежных сил. Он к чистоте души стремился, Все добродетели стяжать И по возможности постился, Плоть тренируясь подчинять. А в двадцать лет один остался, С своею маленькой сестрой И так богатым оказался, Приняв удел наследный свой. Но жизнью новой тяготился - Большим хозяйством управлять. Как прежде, в храме лишь молился, Любя все службы посещать. И раз услышал снова строки, Слова Спасителя Христа, Что к совершенству путь высокий, Пройдёт, отвергший лишь себя. Оставит кто своё богатство И за Христом, взяв Крест пойдёт, Лишь тот Любви разделит Царство И в Славу Господа войдёт. И сердце юноши открылось, На высший Господа призыв И за Христом идти решилось, Земных богатств себя лишив. Продав, по выходе, именье, Все деньги нищим он раздал, Сестру отдав на попеченье, Девицам местных христиан. А сам избрал себе жилище, У поселенья на краю. Его была, хлеб с солью, пища, По непрестанному труду. Творил всегдашнюю молитву, Что никогда не прекращал И против помыслов вёл битву, Что враг искусный прилагал. И видя, что он побеждаем, Ему явился зримо бес, Чтоб был Антоний обольщаем И превознёсся до Небес. Подвижник юный не смутился, А Бога возблагодарил … И бес бесследно растворился, И вновь себя сам посрамил. Избрал Антоний подвиг выше, В одну вселившись из гробниц, Куда ему носил друг пищу: Других же он не видел лиц. Но не оставил бес в покое, А войско чёрное собрал И предал юношу побоям, Что тот, как мёртвый уж лежал. Найдя его, друг, полумёртвым, Скорей в селение отнёс И над избитым, распростёртым, Друзья пролили много слёз. Антоний же очнулся ночью И друга еле упросил, Предать его вновь одиночью, В безмолвном сумраке могил. В гробнице лёжа он молился, Не в силах тело приподнять …, А бес тот, пуще разозлился, Не может с ним, что совладать. Раздался гром и вызвал грохот, Обрушив камни вечных стен И в брешь ворвался страшный рокот, Волков бегущих, львов, гиен … И скоро твари обступили, Не покорившегося им, Кусали, жалили, давили … И был жестоко он раним. И закричал сквозь рёв подвижник: «Знать вам дано так мало сил, Коль долго я ещё при жизни …, Ведь мог убить бы и один.» И тут, гробницы свод раскрылся И мрак рассеял светлый луч … И лик звериный растворился, От ветра, как, скопленье туч. И боль телесная утихла, И воцарилась тишина … И вдруг, сама собой возникла, Опять, вся целая, стена. Антоний Светом исцелённый, Тогда у Господа спросил: «Я долго был врагом пленённый, Что раньше, Ты, не приходил?!» И отвечал Христос из Света: «С тобою долго я стою, Зря исполнение Завета И верность стойкую твою.» Антоний встал совсем здоровый. В нём оказалось больше сил, Чем был, когда, борьбой лишённый, Когда бес муками томил. И получив так подкрепленье, Всех духов злобы побеждать, В душе родилось дерзновенье И больший подвиг совершать. Пошёл он внутрь большой пустыни, К ещё безвестной всем горе, Одни, где гады только жили … И там предался весь мольбе. Лет двадцать жил в уединенье, Он вдалеке от всех людей, С врагом невидимым в сраженье И духом стал ещё сильней. И потому Господь промыслил, Чтоб и других он наставлял, Вверх восходить к духовным высям, Средь духов злобы острых скал. И на горе росли шатрами, Учеников монастыри, И веру славили делами И вдалеке от той земли. Пришло и к ним гонений время, Навёл, что царь Максимиан, На христиан воздвигший бремя, Жестоких мук и лютых ран. Когда же всех в Александрию, Христовых агнцев повели И старец следовал за ними, Не пряча к Господу любви. Хоть жил он веру не скрывая, Что как они - христианин И судьям вызов тем бросая … Но ими был пренебрежим. Бог сохранил его для пользы, Ещё остававшихся живых, Как аромат чудесной розы, Что пробуждает цвет в других. Антоний снова возвратился, На гору чудо-монастырь, Ещё усерднее трудился, Христов, как воин-богатырь. И просвещал Бог чудесами, Всех исцеляя чрез него: Всех исстрадавшихся скорбями, Не оставляя никого. И вновь бежал Антоний славы, Во внутрь пустыни глубины: Нашёл ручей и рядом пальмы, У дикой каменной горы. Путём тем только сарацины, Лишь проходили иногда И хлеб для старца приносили, Величье зря его труда. Антоний был, как Духа крепость, Бесовской, против злобной тьмы И отражал её свирепость, Огнём преискренней мольбы. И вверив жизнь всецело Богу, От смерти он не убегал: От бесов разную тревогу, Живою верой побеждал. И старца снова отыскали Среди песков ученики, Преодолев немые дали, Всем искушеньям вопреки. Всяк был Антонием утешен И всяк по силам умудрён, И путь не был их безуспешен, Духовной пользой освящён. Антоний чистою душою, И откровенья Божьи зрел … И чистой, пламенной любовью, Вокруг незримо души грел. Всем, сердце чистое сияло, Из кроткой, старческой груди И незаметно утешало, Тепло даря святой любви. Он, не обученный наукам, Всегда был выше мудрецов, Не оставаясь кем поруган, Сам вразумлял всех хитрецов. Царь Константин с ним жаждал встречи, Как со известным всем святым, Но не любитель пышной речи, Пребыл Антоний недвижим. И лишь письмо царю отправил, Где поучал не забывать, Что для царей иных нет правил И им пред Богом отвечать. Призвал царя творить всем милость: Всех нищих, сирых накормить … Следить, чтоб только справедливость, Могла в судах его царить. Пустынножителю открылось, Когда смерть плоть его возьмёт И в год, когда жизнь завершилась, Он свой дожил сто пятый год. Друзьям двум верным заповедал, Сокрыв от всех похоронить, Никто никак, чтоб не разведал Где он останками лежит. Не пожелал так почесть видеть И после смерти сей отец: Был погребён в простейшем виде, Обыкновенный, как простец.
* * *