Пленила вражия стихия, Святые, Руси, города: Степные полчища Батыя, Их покорили без труда. Лежал и Курск опустошённый, В останках сожженных домов, Святынь, разграбленных лишённый, Поверженных колоколов. В его окрестностях охотник, Заметил образ у корней, Что бросил некий здесь безбожник, Как избавляются вещей. С тех пор лик зрел сырую землю, Не видя взгляда теплоты, От неба скрытый древа сенью, Среди окрестной пустоты. Охотник в руки взял икону … И в месте том родник потёк, Земли сырой, что вторил стону И из неё слезу извлёк. Охотник образ не оставил, А дома временно хранил, Пока часовню ни поставил, Там, где родник под ним забил. И в ней поставил лик Пречистой, Чей образ там, он вдруг нашёл И где воды, кристально-чистой Родник чудесно приобрёл. И вскоре все вокруг узнали, О чуде явленном таком И место часто посещали, Делясь о нём, как о святом. А храм построив, рядом в Рыльске, Туда икону отнесли, Как был построен в честь Пречистой … Но вскоре образ не нашли. Он отыскался вновь в часовне, Где бил источник в тишине, Являя, где он благосклонней, Служить готов Небес Жене. Там и возникла позже Пустынь, Что так и звали - Коренной: Как под иконой корни густо, Сплели ей ложе над собой. Небесным Знамением стала, Икона Девы для людей И чудеса им источала, Любовью яркою Своей. Но Русь покинула Святую, Когда угас в ней веры Свет И перешла в страну иную, Христов, где теплился Завет. И пребывает там поныне, В открытом ей монастыре: Там древней молятся святыне, В американской стороне. В Россию лишь вернулся список, Иконы, в прежний дом земной. И образ тот, всё также близок, Тому, кто Деву чтит душой.
* * *