То был обычный день из многих, Из многих дней большой войны: Отряд бойцов в лесах глубоких, Ждал гибель с каждой стороны. От трёх сторон смыкались немцы, В смертельный жёсткий полукруг А сзади – жабы поселенцы, Облюбовали топкий луг. За лугом ширилось болото, Где хуже смерти не найти, А поиск призрачного брода, Даст время и врагу прийти. Бойцам был выбор невеликий, Как смерть им скорую принять: Со всех сторон лишь смерти лики, Свою навеяли печать. И командир тогда их, с раной, Поодаль приотстал в тот час, Достал иконку из кармана И вспомнил матери наказ: «Сынок, коль будет очень худо, Достань иконку Пресвятой И помолись, живой как будто, И из беды спасёт любой.» И офицер просил с надеждой: «Коль есть Ты – ныне помоги! Нас проведи фашистов между, Чтоб не заметили враги.» И лишь догнал бойцов отряда, Иконку спрятав на груди, Узрел старушку сразу взглядом, Клюкой, махавшей впереди. Ждала как будто у болота, В тупик, их загнанный отряд И Ей, всех больше, отчего-то В тот миг боец был каждый рад. Старушка ласково спросила: «Что заплутали, чай, сынки? Да тут лишь ходит лешья сила … И то, в погожие деньки. Но я отсюда провожу вас, Своей заветною тропой И не заметит там никто нас, И попадёте все домой.» И так за ней вслед и добрались, Земли до твёрдой и сухой. Все со старушкой попрощались, Благодаря со всей душой. А командир отстал от прочих И ей душевно говорит: «Ну, мать, не знаю, как мне очи, Твои за всё благодарить?!» Старушка ж мягко отвечала: «Да ты за долгую всю жизнь, Ещё послужишь мне не мало, Лишь только веруй и молись.» И на глазах, вдруг растворилась, Как будто вовсе не была И с ними в топи ни возилась, И им спастись ни помогла. Лишь тут дошло, вдруг, командиру, Что за Старушку Бог послал И дал какую в топи силу, Что до сих пор он не устал. Слеза невольно накатилась, На благодарные глаза И вера в сердце зародилась, Любви зря Божьи чудеса. И командир тот стал монахом, Пройдя сквозь смерчи той войны И почитал великим благом, Служить Старушке от души.
* * *